Толпа ликует. Толпа ревет. Они выкрикивают имена своих героев, улыбаются, смеются... с улиц уже убрали все трупы, дома восстановили, мертвецов отпели. И все же юному королю вся эта радость казалось несколько иррациональной. Нужно куда больше времени, чтобы варварские рваные раны, оставшиеся в его сердце после опустошающего Мора, обратились в кривые, пульсирующие ноющей болью рубцы. Слуги крутились вокруг него, закрепляя на золоченом доспехе сложные элементы декора, проверяя на прочность заклепки, расправляли складки на царственном бархате темно-алого плаща. От тяжести власти трещат уязвимые кости. Алистер обреченно рассматривает в отражении незнакомца с потухшим взглядом. Неужели это я? Мужчина чуть склоняет голову набок, словно ждал, что на его мысленный вопрос отражение даст внятный ответ... но оно лишь ожидаемо повторило его движение.

— Они полюбят меня, — спокойный голос обращался к одетой в доспехи Серого стража эльфийке; женщина стояла неподалёку, на ее не по годам серьезном лице, отпечаталась неведомая тоска, но она смогла пересилить себя и выдавила меланхоличную улыбку.

— Они уже любят вас, мой Король, — Героиня Ферелдена дает исчерпывающий ответ, сама понимая, что слова Алистера не были вопросом. Ни у кого нет выбора. Им придется полюбить его, а ему придется ими править. Голос эльфийки звучал как-то непривычно горько, словно бы она провожала Тейрина на похороны... ну, вообще-то в какой-то степени это было так. Алистер отвечает ей сдержанной улыбкой, пытаясь наспех исправить прическу, которую ему укладывали местные слуги.

— Ты точно не хочешь остаться на церемонию? — придавать голосу непринужденность было невообразимо сложно, практически невыносимо, но Алистер все же рискнул, смотря на отражение своей первой единственной люби, стараясь оттянуть миг болезненного расставания хотя бы на пару мгновений.

— Мне жаль.

Алистер так и не узнал о чем она сожалела. О том что встроила его? А может быть о вынужденном решении короновать сына Мэрика, женив его на Аноре? О расставании? О поцелуе? О розе, что она приняла? Юность наивна... они были слишком молоды, а вокруг было слишком горя, вот они и нашли утешения друг в друге. А потом расплатились за свою слабость еще большей жертвой, приняв решение расстаться. Было бы куда проще, если бы ритуал Морриган не сработал и Алистер умер, отдав свою жизнь за то, что было ему так дорого: Серые стражи и... любовь.
Но теперь он был обречен жить будучи лишенным ордена и любимой.

× × ×

Годы стирают из памяти все, что некогда было важно, размывают силуэты, приглушают краски и притупляют боль. Память — акварельная картина, оставленная под открытым небом в ливень, Алистер уже не представлял свою жизнь как-то по другому. Героиня оказалась права, из Алистера вышел прекрасный король: справедливый, мудрый, отважный. Идеальная картинка сложилась, точно кусочки мозаики и уже никто не смел говорить, что на троне сидит случайный бастард. Он был королём.
Их королём.
И все же царственный, праведный и справедливый Алистер имел несколько диковинных причуд: когда он оказывался в неформальной обстановке, четкую субординацию становилось соблюдать практически невозможно. Королева недовольно фыркает, смотрит испепеляющим взором, а его величество учит щенков мабари развязывать шнурки на туфлях придворных дам... но более всего Тейрину нравилось подбивать королевских стражников на спарринги. Несчастные солдаты, что поклялись стеречь и оберегать коронованных особ отнекивались как могли, а когда король все же начинал злиться и приказом принуждал их к грубым и местами опасным игрищам, стражники безбожно поддавались, не смея даже поставить его Величеству синяк.

Именно это произошло сегодня. Алистер в глубокой печали лежал на лужайке посреди дворцового дворика: на нем красовалось новенькое обмундирование, которое его партнеры по дружеским дуэлям даже не удосужились поцарапать для вида, глаза были плотно закрыты, а меч лежал чуть в отдалении. Тейрин старательно грустил. Его убивала скука, мучила несправедливость и добивала тоска. Как же так вышло, что у него теперь есть все: слава, власть, мабари, жена-красавица, уважение... но почему ему так невыносима обстановка, где с ним носятся, точно с тухлым яйцом... даже в прошедшей недавно войне король не принимал участие как боец. Мужчина драматично вздыхает, начиная жалеть себя изо всех сил. Солнце — редкий гость в Ферелденских землях, но даже оно вышло из-за облаков, чтобы теплыми касаниями лучиков пригреть рыжие волосы короля. Покой убаюкивал, умиротворение постепенно прогоняло дурные мысли, погружая его в сладкую дремоту... тяжелый шаг прервал подкрадывающуюся сонливость, чья-то тень бессовестно упала на валяющегося на солнышке мужчину; он не открывая глаз недовольно заворчал.

— Кроль изволит загорать в доспехах, если случилось что-то важное, обратитесь к Аноре, — лениво отчеканил Алстер, но гость не уходил... мужчина с недовольством приоткрыл один глаз и чуть вздрогнул от удивления, - Каллен?

Командор Инквизиции стоял рядом, солнце било у него из-за спины, из-за чего рассмотреть выражение лица не представлялось возможным, но почем-то Алистер был уверен, что оно не многим отличалось от той гримасы, которую корчил Резерфорд, когда ловил его за сном вместо чтения молитв. Мужчина немного смутился, поспешно встал с травы, активно отряхиваясь. Почему его не предупредили?! В голову сразу полезли дурные мысли: военные, прибывающие без приглашения, редко несли с собой благие вести...

— Что-то случилось? — со всей серьезностью спросил мужчина, разом отметая неловкое смущение куда-то на второй план.