Вечернее солнце медленно клонилось к закату, окутывая сад резиденции клана Зенин теплым, золотисто-розовым светом, который нежно ложился на листья сакур и траву, наполняя воздух особенной магией уходящего дня. Молодой наследник клана, Наоя Зенин, облаченный в изысканное кимоно из шелка, сидел на террасе, погруженный в размышления о прошлом и будущем, наслаждаясь каждым мгновением этого тихого и умиротворяющего вечера. Его взгляд, темный и глубокий, блуждал по столу, где слуги с изысканной аккуратностью расставляли блюда, каждое из которых было маленьким шедевром кулинарного искусства.Наоя, вдыхая легкий аромат цветущих деревьев, который смешивался с запахом свежескошенной травы, ощущал, как каждое мгновение наполняется особым смыслом. На столе перед ним красовались разнообразные яства, приготовленные лучшими поварами клана, начиная от нежнейшего сашими, уложенного в виде лепестков хризантемы, и заканчивая свежими роллами, украшенными икрой, которая блестела под мягким светом фонарей. Центральное место на столе занимала глиняная чаша с тонко нарезанным вагю, приготовленным до совершенства, который манил своим ароматом и обещал истинное гастрономическое наслаждение.

Медленно поднимая бокал с саке, Наоя внимательно следил за тем, как прозрачные капли скатываются по краям бокала, отражая отблески свечей и луны. Сделав маленький глоток, он ощутил, как мягкий вкус напитка растворяется у него во рту, оставляя легкое послевкусие сладости и умиротворения. В эти мгновения его мысли уносились в прошлое, к воспоминаниям о беседах с отцом, который рассказывал ему истории о великих победах и горьких поражениях клана, о чести и долге, о традициях, которые он теперь должен был продолжать. Но не только эти мысли занимали его разум. С неприкрытым удовольствием в глазах он наблюдал за своей кузиной, Маки Зенин, которая, проиграв ему в недавнем бою на тренировках, теперь должна была прислуживать ему весь вечер. Эта роль требовала от неё скромности и покладистости, что шло вразрез с её взрывным характером, и Наоя не мог не заметить, как это внутреннее противоречие проявлялось в её движениях и взглядах. Она аккуратно подавала блюда, наливала саке, следила за тем, чтобы всё было идеально — и при этом в её глазах иногда вспыхивали искры подавленного гнева и решимости.

Осознание того, что сегодня он официально становится взрослым и берет на себя ответственность за судьбу всего клана, наполняло его сердце гордостью и легкой тревогой. Он понимал, что теперь от его решений будет зависеть будущее не только его самого, но и всех членов клана, и это осознание заставляло его задуматься о том, каким лидером он хочет стать. Слова его наставника, мудрого Сэнсэя Хироши, вновь всплыли в его памяти: «Мудрость приходит с принятием, а сила — с пониманием». Эти слова, словно завет предков, казались особенно значимыми в этот вечер. Пока вечернее застолье продолжалось, слуги незаметно двигались вокруг, следя за тем, чтобы стол всегда был полон, а гости — довольны. Наоя принимал поздравления от других членов клана, которые подходили к нему, выражая свою поддержку и добрые пожелания. Он сдержанно кивал, благодарно принимая их слова, но его мысли постоянно возвращались к тому, что ждало его впереди. Точнее, кого он сам ждал, ощущая себя хозяином положения.

Когда веселье ужина начало постепенно угасать, а изрядно выпившие гости, успокоившись после первых порывов радости, погрузились в неторопливые и обстоятельные разговоры о будущем и благополучии клана, вечер окутал всех своим тихим, почти магическим очарованием, словно шелковым покрывалом, впитывающим шум и суету. Наоя, чувствуя себя повелителем этого момента, с довольным прищуром и хитрой улыбкой, наблюдал за происходящим, наслаждаясь каждым мгновением, как хищник, терпеливо поджидающий удобный момент для решающего броска. Взгляд его с особым удовольствием задержался на Маки, которая, несмотря на свою вынужденную покорность, не могла скрыть внутреннего напряжения и подавленной ярости, что лишь добавляло особенную пикантность её подростковой фигуре, подчеркивая противоречие между её природной силой и временной покорностью.

Подзывая её к себе, Наоя протянул опустевшую чарку с саке, делая это медленно и с чувством, словно этот жест был не просто просьбой о подаче напитка, а таинственным ритуалом, наполненным скрытым смыслом и недосказанностью, пронизывающим их взаимное понимание. Маки, вынужденная смирить свой взрывной характер и вести себя скромно и покладисто, несмотря на внутренний протест, подходила к нему с грацией, которая была одновременно изящной и сдержанной, выражая в каждом своём движении смесь подчинения и скрытого непокорства. Наоя, впитывая атмосферу этого томного вечера, полного скрытых страстей и невыраженных эмоций, наслаждался каждым её шагом, каждым её движением, чувствуя, как в этих молчаливых жестах и взглядах раскрывается таинственная и волнующая игра, в которой он был не только участником, но и главным режиссёром.

Когда Маки подошла к нему, Наоя позволил себе немного растянуть момент, наслаждаясь её близостью, прежде чем, с язвительной улыбкой и тоном, полным скрытой насмешки, произнести:

– Ну надо же, Маки, кто бы мог подумать, что ты можешь выполнять женские обязанности столь скромно и покорно, как твоя сестра.

Эти слова, сказанные с намеренной небрежностью, но наполненные скрытым вызовом, заставили девушку напрячься ещё больше. Блондин же, наблюдая за её реакцией, с удовлетворением отметил, как её глаза на мгновение вспыхнули гневом, прежде чем она снова взяла себя в руки и продолжила выполнять свою обязанность. Этот тонкий баланс между принуждением и свободой, между покорностью и бунтарством, между традицией и личной гордостью создавал особую, почти осязаемую напряжённость, которая наполняла вечерний воздух и делала его поистине незабываемым.

4
ПрофильЛСУдалить Редактировать Цитировать
32024-06-02 19:38:11
Zenin Maki
позор клана Зенин
Zenin Maki
jujutsu kaisen
Последний визит:

2025-02-16 20:59:41

Promise me, if I cave in and break,
And leave myself open,
That I won’t be makin a mistake...

I love you
мантры:
526
Репутация:
+
+2454
посты:
27
Одевалась Маки не сама. Ей помогала прислуга клана Зенин. Сначала накадзюбам, потом верхнее кимоно, потом оби, собранные волосы в кандзаси, таби. Её собирали как куколку на бал, одно это могло считаться наказанием! Зря она бросила вызов, поддалась эмоциям. В глубине души ведь понимала, что шансов победить, почти нет. Наоя мастер манипуляций, острый на язык и наглый, не удивительно, что у него получилось вывести на эмоции взбалмошного подростка. В тот момент он сказал что-то насчет Май, и Маки просто с цепи сорвалась, сейчас она уже не помнила слов. Тогда вызов на бой девчушка считала отличной идей, ей хотелось, чтоб брат больше не подходил к сестре и если победить, то можно поставить такое условие. А сейчас ей придется разбираться с последствием проигрыша.

Пришло время макияжа, на её лицо бахнули столько рассыпчатой пудры, что подросток не удержалась и чихнула, да так удачно, что большинство этого чудо-порошка оказалось не только на ней, но и на прислуге. Как же она устала, черт бы побрал, этого Наоя, лучше бы он пожелал, чтоб Маки чистила его толчок неделю. Когда ей, наконец, нарисовали лицо и отчисли костюм, Зенин уставилась на обувь… окобу. Высокие, неудобные, которые делают шаг поистине аристократичным. Она умела на них ходить, но все равно терпеть не могла все эти прелюдия перед унижением.

В зале было несколько женщин клана Зенин, это дочери, жены, племянницы отдаленных и приближенных семейных линий. Для женщины присутствовать на этом мероприятии было честью, а их основная обязанность, подливать алкоголь, наполнять тарелку мужчины, что сидел рядом, мило улыбаться и играть на музыкальных инструментах, чтоб главам и наследникам не было скучно. Большую часть работы выполняли прислуги… женщины скорее прислужницы для одного или двух мужчин, зависит от того кем именно были приглашены. Она ни разу не была на подобных вечерах, никому не хотелось видеть «позор клана» — это портит аппетит. Так, по крайней мере, всегда говорили отец и мать.

Маки сидела рядом с Наоя, подкладывая ему еду и наполняя только опустевшую чарку. Ловила его усмешки краем глаза, лучше бы он снова её побил, это не так унизительно. Зенин сжимает зубы и щуриться, словно кошка, которая вот-вот зашипит. Но вместо этого прикрывает глаза, покорно склоняя голову, когда наливает саке. Надо бы больше ему наливать, может, напьется и уснет, тогда она пораньше освободиться и наконец, оказавшись в комнате, снимет с себя это душное кимоно. Женщинам было не обязательно сидеть рядом с мужчинами, можно было стоять чуть в отдалении, чем Маки и пользовалась. Правда, благодаря собственной упрямости пришлось много ходить, лишь один взгляд или движение пальцев было знаком – надо обслужить. Поэтому она внимательно за ним следила. За длинными пальцами, что сжимают чарку, за острым взглядом и змеиной усмешкой. Наоя наслаждался моментом, он был счастлив и не скрывал собственного превосходства над остальными. Взгляд у неё не хороший, она словно представляет, как ломает ему пальцы и стирает с его лица эту улыбочку. Только стоит ему поднять на неё взор — Маки моментально отпускает глаза. Покорность и послушание, должно быть не только в действиях. Большую роль играют слова, скромный взгляд, движения и склоненная голова. Если всего этого нет – то приручить женщину к покорности может сила. Май это знала, поэтому научилась приспосабливаться, тогда, как Маки шла наперекор всему, что её учили. Лучше пусть её побьют, чем она приклониться перед этими ублюдками.     

Она слышала краем уха тонкие оскорбления и насмешки. Ей хотелось отрывать их поганые языки, но нельзя нарушать обещание. Надо быть женщиной.
Никаких драк, никакого вызывающего поведения, молчи и, проглатывая всю эту хрень. Маки держала спину ровно, смотрела прямо, её внутреннее раздражение мог отметить лишь внимательный, заметив чуть подрагивающие плечи. Вечер медленно подходил к концу, Зенин чувствует взгляд этих чертовых змеиных глаз, это невозможно игнорировать.  Большую часть мероприятия он был занят другими мужчинами и Маки скорее сама предугадывала, что ему нужно и оказывалась рядом до того, как ему приходилось звать. Сейчас его действие было приглашением, наверное, этот змей, достаточно опохмелел и придумал сто и одно унижение. Она идет к нему, покорно, медленно с ровной спиной. Ей было тошно от собственных действий, словно приходиться ломать свои устои. Она присаживается рядом с ним на колени, аккуратно перехватывает кувшин с саке. В момент, когда чарка заполняется, он небрежно бросает слова о сестре. Рука вздрагивает, и она немного обливает его напитком. Это была случайность, если бы Маки хотела его облить, то с удовольствием бы перевернула этот кувшин ему на голову.

Зенин поднимает на него взгляд, ещё чуть-чуть и гнев который она всеми силами сдерживает, выплеснется. А он смотрит так, словно ждет этого, словно ходить, по чертовски тонкому льду, ему нравиться. Пока он только прощупывает возможности вывести из себя, перебирает пальцами все её нервные клетки.

— Прощу прощения, Наоя-они-сан, немного пролила, — Маки перехватывает салфетки, аккуратно прикладывая их к мокрому месту.

— Что ты, я такая только благодаря твоим стараниям, брат, - тонкий намек на толстое обстоятельство. Зенин взглядом скользит по столу и собирает все пустые тарелочки, от закусок передавая их прислуге и позволяя поставить новые. После чего со слабой улыбкой, поворачивается обратно к Наоя. Именно так должны вести себя женщины? Улыбаться, быть тактичными и следить за порядком. Понял, Наоя? Она может быть такой. Маки планировала выдержать все его провокации и насмешки, не только из-за спора. На этом вечере много глаз и если она сделает что-то, то эта информация моментально дойдет до ушей отца. Этот ублюдок всегда рад наказать дочерей, даже если виновата во всем только одна.

— Часто моя сестра удостаивается чести присутствовать на подобных вечерах? – Май точно от неё что-то скрывает. Маки это чувствует, они близнецы как-никак. Судя по всему Наоя что-то знает или является частью того о чем молчит Май. Мысли о том, как он мог бы касаться сестры, вызывают у Маки мурашки по спине. Он же ничего ей не делает, да? А если делает? Почему Май молчит?

— Удивительно, сколько у тебя свободного времени, брат, ты и на тренировки ко мне приходишь и вечерами встречаешься с Май, чтоб она устраивала чайные церемонии? – между строк можно было услышать «может тебе работу найти, а?».  Насчет «чайной церемонии» вопрос был с подвохом, она планировала вытрясти из него информацию, чем он вообще с сестрой занимается? Учит её послушанию и манерам? Три раза «ха»!

4
+
ПрофильЛСЦитировать
42024-11-21 19:23:43
Zenin Naoya
открыл чакры
Zenin Naoya
jujutsu kaisen
Активен 1 минуту
A bastard angel will lick my wound while your hand will leave me
While your hand will leave me bleeding on the floor
мантры:
220
Репутация:
+3058
посты:
10
Наоя не мог сдержать усмешки, когда он наблюдал, как она сдерживается, как её губы слегка дрожат, а в глазах горит тот же огонь, который он зажёг в ней. Она старалась, старалась так, чтобы казаться сильной, но он видел, как её нервы начинают истончаться, как её гордость — эта последняя её крепость — трещит по швам. И каждый раз, когда она пыталась сделать шаг, чтобы удержать контроль, он был рядом, чтобы напомнить ей, кто здесь хозяин.

— Ты такая красивая, когда ты злишься, Маки, — сказал он, его голос был мягким, но в нём звучала явная провокация. Он смотрел на неё с таким видом, как будто наслаждался её сдерживаемой яростью, — Ты ведь знаешь, что я специально всё это делаю? И что твоя реакция — это именно то, что я хочу видеть. Твоя злобная, отчаянная борьба, словно лиса в клетке. Как ты пытаешься не сломаться. Но не получится, ты ведь это понимаешь, правда? Ты не сможешь выиграть. Я всегда буду на шаг впереди, всегда буду следить за каждым твоим движением, за каждой твоей попыткой сорваться. Это так забавно, наблюдать, как ты пытаешься не поддаться.

Он сделал паузу, медленно поднимал чашку саке, но взгляд не отрывался от её лица, словно он мог читать её мысли, словно мог разглядеть каждую её тайную слабость.

— Знаешь, ты совсем не плоха в этом, — продолжил он, улыбка на губах становилась всё более наглой, как будто он наслаждался каждым её мучением. — Твоя гордость… она такая привлекательная. Так хочется её сломать, наблюдать, как ты с каждым разом всё больше теряешь контроль. Ты уже почти на грани, Маки. Почти. Я бы мог помочь тебе, если бы ты только захотела.

Он придвинулся ближе, теперь уже настолько близко, что мог бы почувствовать её дыхание. Его взгляд скользил по её лицу, запоминая каждую деталь — как её щеки слегка краснеют от раздражения, как губы сжимаются в тонкую линию.

Наоя снова усмехнулся, наслаждаясь каждым моментом, когда он видел, как её лицо меняется — как оно становится всё более напряжённым, словно от каждого его слова по её коже ползли мурашки. Его голос стал более тихим, почти игривым, когда он продолжил:

— Твоя сестра тоже думала, что её гордость будет её защитой. Она думала, что её строптивость — это то, что сделает её неуязвимой, но... — он слегка приподнял бровь, заглядывая в её глаза с таким видом, как будто только что открыл перед ней нечто совершенно ужасное, — Она ошибалась. Это так забавно, Маки, как ты все думаете, что гордость — это оружие, что оно вас защитит. На самом деле, гордость — это слабость, как и вся эта ваша борьба с тем, кто на самом деле управляет. Ты ведь знаешь, что гордость — это то, что ломает. Прекрасно ломает. И я с удовольствием наблюдал, как она разрушалась.

Он сделал паузу, чтобы она могла почувствовать тяжесть его слов. И тогда, чтобы не дать ей времени на ответ, продолжил, с улыбкой, которая была не столько насмешливой, сколько страстной и едва ли скрывающей его наслаждение:

— Знаешь, как приятно было ощущать её отчаяние, как оно пахло на её коже, когда я так близко подошел, когда она поняла, что не может избежать своей судьбы. Когда слёзы катились по её щекам, и я… — он прикрыл глаза, как бы наслаждаясь воспоминанием, - когда я нежно поцеловал эти слёзы, ощущая, как они такие горькие, но такие сладкие одновременно. Это было похоже на вкус победы, Маки. На вкус, который ты так жадно желаешь, но не можешь понять, что он для тебя не достаётся. Ты ведь не хочешь быть такой, как она. Ты думаешь, что сможешь избежать этого, правда?

Его взгляд снова скользнул по её лицу, и он заметил, как её тело слегка напряглось. Он был близко, слишком близко, чтобы она могла легко отвернуться от его слов. Он видел, как его слова доходят до неё, как они рвут на куски её уверенность, её сдерживаемую ярость.

— Ты думаешь, что ты сильна? — его улыбка стала ещё более дерзкой, когда он продолжил, а голос звучал как мягкое, но безжалостное шипение, — Ты ведь не сильна, Маки. Ты только пытаешься быть сильной. А на самом деле... ты тоже ломаема. Как и твоя сестра. И я могу быть тем, кто покажет тебе, как легко она сломалась.

3
ПрофильЛСУдалить Редактировать Цитировать
52024-12-04 23:07:50
Zenin Maki
позор клана Зенин
Zenin Maki
jujutsu kaisen
Последний визит:

2025-02-16 20:59:41

Promise me, if I cave in and break,
And leave myself open,
That I won’t be makin a mistake...

I love you
мантры:
526
Репутация:
+
+2454
посты:
27
Тц. Тц. ТЦ. Она чувствует, как терпение по крупинкам падает, подобно песочным часам истекает. Одно его присутствие рядом раздражало. Говорят, девушки любят «плохих» мальчиков, да? Так, вот именно благодаря дорогому братцу, Маки испытывает к ним физическую непереносимость. Он подобно искусному музыканту перебирает её нервные клетки, выискивая возможность уколоть посильнее. Наоя в этом хорош. Нет, не так, он в этом профессионал. Словно родился с навыком бесить окружающих.

— Я не злюсь, — и в правду, она не злилась. Маки была в бешенстве – это другое. Злилась она полчаса назад, когда её запихивали в это чертово кимоно. А ещё подросток ощущала, как он наслаждается ситуацией. Каждый раз, сжимая зубы, поддергивая плечом или щурясь, она дает ему новый повод для удовольствия. Только успокоить себя не так просто. Внутри все клокочет пламенем, взрывной темперамент девчонки сейчас играл с ней злую шутку. На поле боя проще, тогда можно дать волю эмоциям, тогда увлекаясь, она преобразовывала злость в силу. Только вот кимоно, ужин и тихий вечер – не её стихия. В словесной борьбе против более опытного противника у неё нет ни единого шанса.

Его слова как ласкающие прикосновения кобры. Вроде змей Маки не боялась, а все равно хотелось отдернуться. Заставив себя выдохнуть, сбивчиво, тяжело, сдавливая собственные эмоции, она поднимает взгляд. Смотрит на него, как он делает глоток из пиалы. Видимо алкоголь позволяет ему больше раскрепоститься в своих извращенных желаниях. Вот же садюга. Притом мастерский, он умеет причинять боль не только физически. Маки хочется этому сопротивляться. Вот только жизненного опыта не достаточно. Гордость, об которую каждый день вытирают ноги, позволяет держаться. Он это прекрасно знает. Фактически на его глазах выросли две сестры. Вероятно, будь они нормальными, все бы сложилось иначе.

Помочь. Помочь. Помочь самоуничтожиться? Ей не хочется с ним разговаривать, потому что тогда маска «леди» просто треснет напополам. Он же наклоняется ближе, так что его дыхание обжигает лицо. Она брезгливо кривит губы, сжимая зубы, чуть отклоняется назад. Лицо горит от собственной слабости и беспомощности. Лучше бы он её за волосы, таскал, как бывало на тренировках, или руки выворачивал, но не смотрел так заискивающе. 

— Помочь? Как же я могу отказаться от такого щедрого предложения, Наоя-они-сан, — и статуэтку за самую худшую актерскую игру получает, барабанная дробь,  Маки Зенин, давайте поаплодируем. Она специально используется приставку «братик», потому что именно это держит её на островке нереальности происходящего. Ему стоит этим насладиться, вероятно, этот вечер единственный, когда Маки к нему так обращается. Подросток склоняет перед ним голову, она достаточно упрямая, чтоб придерживаться спора, чтоб выиграть. Пусть он её помоями обливает. Не первый день на радео, детка, вытерпит.

Только Наоя берет достаточно тонкую иглу и вонзает её в сердце. Дышать становиться тяжело, когда речь заходит о Май. Маки поднимает на него взгляд, пораженный услышанным. Вот почему сестра с каждым днем становится все тише и покорнее. Вот почему… она грустит. Зенин приоткрывает рот, потому что ей нужно больше воздуха. Она не сводит с него взгляда, и сейчас несмотря на всю ненависть, упрямая девчонка первый раз испугалась.

— Ха… гордость, в нашем клане она передается с молоком матери, — Маки говорит тихо, почти шепчет, так чтоб он разбирал слова, «маски леди» трескается, — даже моя гордыня, помноженная на гордость всей семьи, не сравниться с твоим уровнем.

Она действительно боялась услышать дальнейшую правду. Боится осознать то, на что до этого закрывала глаза. Маки достаточно взрослая, чтоб знать все нюансы, чтоб слышать подтекст в его змеиных речах. Мозолистые пальцы сжимают подушку, на которой она сидит, руки чуть заметно дрожат. Зенин смотрит на него, широко раскрыв глаза. Нет-нет-нет, он не мог. Наоя отвратительный, но не стал бы так поступать с Май. Перед глазами мелькают сцены, намеки которые она до этого игнорировала. Это все её вина. Маки должна была заметить раньше, тогда бы смогла защитить сестру.

Подросток безвольно склонила голову перед ним, не в силах осознать и смирится с происходящим. Может, он врет, чтоб вывести её на эмоции? Чтоб победить в этом сраном споре? Девчушка всеми силами пыталась убедить себя, что это лишь манипуляции, только за все годы жизни вместе, она научилась определять ложь от правды.

— А я вижу тебе нравиться быть победителем, да? – хватит. Даже если она будет послушной, его это не остановит. Этот змей уже окутал Май своим телом, вряд ли его удовлетворит только одна сестра. Он видимо стремится к ачивке «сломать двух сестричек».

Видит Бог, Маки не планировала сегодня никого бить. Он добился своего. Терпения Зенин растрескалось как стекло. Действия были быстрыми, но неудобный костюм мешал ей двигаться так же проворно. Удобно, что Наоя так сильно уверовал в свою «неприкосновенность»,  что нарушил дистанцию между ними. Его близость сыграла с ним злую шутку. Она дернула рукой вверх, её ногти вцепились в его кожу, оставляя царапины, тогда как ладонь, упирающаяся в его подбородок, не давала ему двигать головой.  Ей хотелось лишить его координации, поскольку пальцы второй руки сжали мужское горло, со всей силой на которую способна четырнадцатилетняя девчонка.

Конечно, Маки осознавала, что серьёзно навредить ему не сможет, она с оружием в руках и в удобной одежде каждый раз проигрывала. Только ей было плевать. Сейчас выпустив всю свою злость наружу, Зенин жаждала сделать ему больно. Даже если в наказание её изобьют и закинут в яму, царапины на лице и шеи будут долго напоминать ему о ненависти сестрички. Какие бы последствия не ждали потом, это того стоит, и не сравниться с тем, что испытала Май.   

— Забирай свой приз, ублюдок, — прошипела Маки, как разъяренная кошка.

3
+
ПрофильЛСЦитировать
62024-12-17 20:03:16
Zenin Naoya
открыл чакры
Zenin Naoya
jujutsu kaisen
Активен 1 минуту
A bastard angel will lick my wound while your hand will leave me
While your hand will leave me bleeding on the floor
мантры:
220
Репутация:
+3058
посты:
10
Наоя сдерживал свою улыбку, наслаждаясь её страданиями, наблюдая за тем, как её терпение трещит по швам, как её лицо искажает злоба, а внутри неё что-то рушится, что-то, что она так долго пыталась сохранить. Он знал, что её гордость — её слабость, но теперь, когда её ярость разгоралась с каждым словом, он испытывал настоящее удовольствие. Она, как и все остальные, пыталась бороться с ним, с тем, кто всегда на шаг впереди, кто знал, как играть с людьми, как манипулировать их слабостями, и он не мог не заметить, как она тратит все силы на то, чтобы удержать хотя бы какой-то контроль над собой. Но для него всё это было лишь игрой, и он, как опытный игрок, знал, когда и как её выведет из себя.

— Ты знаешь, что я могу раздавить тебя в любой момент, Маки? — его голос был настолько тихим и ледяным, что казался почти ласковым, — Ты ведь знаешь, что я могу сделать так, чтобы твоя гордость превратилась в ничто. Но ты ведь и не пытаешься понять, что с тобой происходит. Ты хочешь быть сильной, не то что твоя сестра. Она понимает, как нужно быть женщиной в нашем клане. Ты же… Ты всё время пытаешься бегать от этого, пытаешься изо всех сил удержать своё достоинство, но ты не понимаешь, что оно уже давно разбито.

Наоя приблизился, его дыхание стало горячим, как пламя, касаясь её кожи, и он наблюдал за её реакцией, за тем, как она сжимала зубы и пыталась не дать себе проявить эмоции. Всё, что он говорил, было ударом по её самооценке, но, как бы она ни сопротивлялась, он знал, что она не могла не заметить правду. Она была другой. Она была слишком сильной, чтобы быть по-настоящему слабой.
Блондин не спешил, его пальцы медленно обвивали запястье Маки, удерживая её руку, не с силой, но с уверенной настойчивостью, почти как кошка, играющая с добычей. Он ощущал, как её пальцы напрягаются, сжимаются вокруг его шеи, но знал, что ей не хватит сил довести дело до конца. Это было не о силе, а о контроле, и он, безусловно, им обладал. Каждый её нерв, каждая её попытка сопротивляться была для него не более чем мелким искушением — он знал, как манипулировать ей, знал, как довести её до грани, когда она будет терять всякую возможность для сопротивления.

— Ты ведь всегда думала, что гордость — это твоя защита, правда? Ты пытаешься найти в ней силу. Но на самом деле, эта сила тебя сжирает. И знаешь, кто умеет использовать её? Май. Моя маленькая Май, она всегда понимала, что не нужно сопротивляться, что нужно быть послушной, покорной. Она приняла своё место. Она умнее тебя, понимаешь? Она приняла свою роль. Теперь, когда она сидит рядом со мной, когда её опущенный в пол взгляд, а слова тихие, я не могу не подумать, насколько она красива в своей покорности, насколько это прекрасно, когда женщина понимает, что от неё хотят и что она должна делать.

Его пальцы плавно скользнули вниз, когда он осторожно, почти нежно, пригладил её кожу. Он ощущал, как её тело напрягалось, как она пыталась отстраниться, но не могла. Она не могла ни убежать, ни сопротивляться, и это было именно тем, что он ценил в этих моментах. Он двигался медленно, наслаждаясь тем, как её дыхание становилось всё более тяжёлым, а её глаза сужались, когда она почувствовала, что теряет контроль.

— Ты ведь понимаешь, что ты не сможешь изменить ситуацию, правда? — его голос был мягким, почти ласковым, но в нём слышалась угроза, едва скрытая за игривым тоном. Он с лёгкостью отстранил её руку, чтобы затем нагло, по собственнически пробраться под края рукавов её кимоно, прикасаясь к её коже, скользя пальцами вдоль её запястья и предплечья. Он знал, что она ощущает каждое его прикосновение, что это вызывает в ней желание вырваться, но всё, что она могла сделать — это сидеть и терпеть.

— Ты можешь присоединиться к своей сестре на наших чайных церемониях, или… занять её место, — продолжил он, его губы слегка приподнялись в мерзкой улыбке, будто он наслаждался её беспомощностью. Он позволил себе наслаждаться её растерянностью, её напряжением, зная, что она уже на грани от злости. Он не собирался торопиться, наслаждаясь каждым её жестом, каждым взглядом, который она бросала на него, полным ненависти к нему.

— Я ведь не против, если ты решишь принять моё предложение, — продолжил он с лёгким вздохом, словно все это было для него игрой, лёгким развлечение, — Май выбрала свой путь, и ты можешь идти по тому же пути. Или же ты предпочитаешь занять её место? Подумай, я уверен, ты знаешь, что будет лучше для всех.

На его лице расплылась зловещая улыбка, и он знал, что в этот момент она не может ничего ему противопоставить.

3
ПрофильЛСУдалить Редактировать Цитировать
72024-12-23 22:08:20
Zenin Maki
позор клана Зенин
Zenin Maki
jujutsu kaisen
Последний визит:

2025-02-16 20:59:41

Promise me, if I cave in and break,
And leave myself open,
That I won’t be makin a mistake...

I love you
мантры:
526
Репутация:
+
+2454
посты:
27
Наоя был прав во многом, он умел видеть её с сестрой насквозь, вероятно потому что знал их с детства. Только насчет одного Зенин ошибался.  Не гордость держала Маки на плаву. Попытки сломить её гордость не приведут его к желаемому результату. Все было завязано на одном простом имени – Май. Сестричка. Её маленькая сестра. Ради неё она терпела этот дерьмой клан. Если бы не Май, Маки бы давно плюнула на все и ушла бы. Поступила б, так как старший брат Тодзи, не стала бы терпеть унижения, сменила бы фамилию и забыла бы о Зенин, как о страшном сне. Возможно, без сестры силы бы открылись раньше, исключительно благодаря упрямости и чувству собственного достоинства.

Её пальцы цепляются за его кожу, царапая, мечтая разорвать на части. Она знала, что он способен раздавить её, удивительно, что прямо сейчас он не оттаскал её за волосы, не пнул, показывая своё превосходство. Вновь заставляя её карачиться перед ним на коленях. От его ледяных слов, дрожь проходит по телу, хватка ослабевает. Она, черт его подери, действительно не может причинить этому ублюдку достаточно вреда.

— Ты действительно думаешь, что кимоно и слой пудры может меня сломить или сделать «женщиной»?  —  Маки усмехается криво, почти похоже на оскал. Её самообладание давно рухнуло подобно карточному домику, она уже не думала о последствиях. Зенин понимала, что ей пиздец, а если уж тонуть в дерьме, то с шиком-блеском.

Его горячее дыхание пронизывающе касается лица, по телу непроизвольно пробегаются мурашки. Ей не нравиться это горящее ощущение, которое охватывает с ног до головы, не нравиться, что лицо горит румянцем от его близости. Она всего лишь подросток, которая зашла в пубертатный период, порой тело реагировало непроизвольно, не подчиняясь хозяйке. Его прикосновение проходит легким разрядом по телу, девушка напрягается сильнее, шурясь, не сводя с него желтых глаз.

— Блядь, да, заткнись, — огрызается девчонка, чувствуя, как что-то внутри ломается с каждым его «моя маленькая Май». В голове вертятся образы, как он касается сестры, как он притягивает её к себе, как она покорна. Ей очень сильно хочется разозлиться, злоба хорошо помогает справляться с подобными ситуациями. Только не получается. Внутри каплей за каплей охватывает боль.

Его ласковое прикосновение обжигает дьявольским пламенем. Маки дергается, наконец, отпустив шею и лицо парня, отстраняясь. Сложно определить, что больше пугает такая нежная ласка или когда он бьет её со всей силы, чтоб «приручить». Только Зенин не собака, которую можно подавить силой, она кошка, которая запоминает каждый удар и ждет момента для мести. Она с той же легкостью, как обрела над ним контроль, его же потеряла, оказавшись зажата. Маки всего лишь подросток, её тело только вытягивается, мускулатура ещё не образовалась.  Наоя старше и сильнее физически, даже без проклятой силы. Подросток прикусывает от обиды нижнюю губу, глядя на него исподлобья. Честно не будь этого чертового кимоно, которое сжимало ноги, она бы его ещё и пнула. Пожалуй, он действительно извлек пользу, натянув на неё «женский наряд».

Его пальцы становятся настойчивее, скользят под рукава, касаясь рук. Маки делает попытку вырваться ещё раз – не получается. Тело реагирует по своему, вздрагивая, проходя жаром от кончиков ногтей до макушки, игнорируя потребности хозяйки начистить лицо братцу.

— Я тебе сейчас руки переломаю, — если это был бросок на «устрашение» то он провален. Она явно не в том положении, чтоб угрожать.

Его последующие слова вызвали у неё исключительно одну реакцию:

— Ха? Ты что издеваешься? – в первый раз ему удалось её удивить, что уж там, заставить охуевать на двести процентов. Маки даже улыбнулась, потому что такая дерьмовая шутка заслуживала снисходительной усмешки. Занять место Май? Ага, скорее планета начнет вращаться в другую сторону. Только вот, внутри появился проблеск надежды. Совсем крошечный. Ей захотелось верить его словам.  Себя она прекрасно знала, что вытерпит и пытки и любое другое проявление «любви» братца. Если таким образом можно спасти Май, то она бы действительно согласилась не задумываясь. Только вот, чтоб Маки начала верить его словам, должен сам Иисус спуститься на землю и сказать «он не врет».

Она прекрасно знала о предпочтениях Наоя, он любил красивых и уточненных людей, подросток Маки не входила в число ни первых, ни тем более вторых. Он предпочитал, чтоб с ним в кровати возлежала правильная женщина покорная и прекрасная, как драгоценный камень. Маки опять же слишком далека от его идеала.

— Ответь-ка на вопрос,  ты педофил или сестролюб? Может, собираешь ачивку перепихнуться со всеми женщинами клана Зенин? – Маки за словом в карман не лезла, не один он умеет бесить. У неё тоже есть навык «бить по гордости». А ещё она знала, что ему не обязательно просить разрешения, как будущий глава, он может «взять» все что пожелает, особенно если это «женщина клана Зенин». Это объясняет, почему он до сих пор её ни разу не ударил. Куда интереснее подчинить эмоционально, заставить добровольно отдаться и желательно, чтоб у неё не было опухшее от ударов лицо.

— Или тебе никто не «дает» поэтому так тянешься к тем, кто отказать не может? – что же теперь настало время Маки расплескать «яд». Она явно наслаждалась каждым своим словом, даже приблизилась ближе, оскаливаясь и оценивая его реакцию. Сейчас всеми силами она старалась его задеть, заставить его гордость треснуть. Он сам дал ей в руки нужное оружие. Только надо делать это аккуратно, чтоб рыбка не сорвалась с крючка.

— Твои пустые змеиные обещания меня не интересуют, мне нужны гарантии, что ты не прикоснешься к Май, если я соглашусь, — это как сделка с дьяволом, её стоит заключать осторожно, учитывая все возможные последствия и уловки.  Единственное в чем он ошибался, так это в том, что подчинив тело, подчинит и характер. Маки не Май. С ней такое не сработает.